Широко распространено мнение, что Восток не знает личности как таковой. Речь идет не об индивидуальности, не о неповторимом внутреннем складе и характере и не об уникальности судьбы каждого – это есть у всех людей на Земле, но о личности как особом элементе общества. Личность здесь подразумевается не как психологическая, а как социально-историческая категория. Личностью будет тот, кто понимает ход истории и старается на него повлиять.
В Средние века и в Европе, и в Японии (для ясности возьмем эти два культурных полюса) появляются военные сословия рыцарей и самураев соответственно. Для этих сословий характерно желание показать себя, создать о себе добрую боевую славу, оставить свое имя в истории, следовать высокому кодексу чести. Разница истории европейского рыцарства по сравнению с японскими самураями заключается хотя бы в их временном существовании: к XVI веку в Европе рыцари становятся ненужными, их высмеивают, пародируют и они исчезают, а в Японии самурайское сословие просуществовало до XIX века (и сыграло свою неоднозначную роль в реставрации Мэйдзи 1868 г.). Однако и рыцари, и самураи проявляют настолько сильные волевые качества, что их можно считать если не личностями, то предтечей оных.
В романе «Сказание о Ёсицунэ» (имя Ёсицунэ произносится как «Ёшицнэ» с ударением на «ё») перед читателем разыгрывается историческая драма: в борьбе за место сёгуна Ёритомо Минамото разбивает и уничтожает клан Тайра, но после победы объявляет своего брата Ёсицунэ, талантливого полководца, руководившего сражениями армии Минамото, изменником. Ёсицунэ несколько лет скрывается с преданными ему людьми, но в конце концов вынужден совершить самоубийство. С самого начала ясно, что брат сёгуна не может (да как будто и не хочет) быть сильнее его. Зачем же с Ёсицунэ остаются преданные ему воины?
Ответ, который напрашивается сам собой: это типичная для самураев преданность. Они следуют своему долгу, не думая о последствиях для своей жизни и истории в целом. Из такого суждения легко сделать вывод, что самураи не выбирали себе судьбу, а следовали сословному образу жизни, кодексу чести. Разумеется, тут сложно найти ту личность, которая осознает свою значимость для хода исторического процесса. Однако герои «Сказания о Ёсицунэ» произносят несколько иные речи. Такие персонажи, как Бэнкей и Таданобу, говорят: мы хотим, чтобы Ёсицунэ стал сёгуном, потому что он более достойный кандидат. Для кого достойный, если сами Бэнкей и Таданобу умирают за Ёсицунэ? Очевидно, для всех остальных, для всей страны. Бэнкей, Таданобу и другие выбирают правителя для всего народа. Что это, как не личная ответственность этих людей за судьбу государства? А если это так, то такие самураи, несомненно, совершали личностный выбор, стремились творить историю, а не следовать исторической необходимости, готовы были отдать жизнь за свой выбор, поскольку он казался им исторически значимым.
Евгения В.
